Экватор - Страница 119

119

— Да, я понимаю. Не беспокойтесь, я не буду вас просить выдать мне государственную тайну. Но я хотел бы знать, чего вы ждете от меня в этой вашей постановке?

— Что значит «постановке»?

— Ну, дорогой мой, мы ведь с вами друзья. Не нужно притворяться, что мы не видим то, что лежит на поверхности. — Дэвид сделал паузу, посмотрел Луишу-Бернарду прямо в глаза и продолжил в том же расслабленном тоне:

— Иногда друзья предпочитают притвориться, что не видят того, что не должно быть видно, чего бы им это ни стоило. Во имя дружбы и во имя других более трудно объяснимых вещей. Тем временем те, кто наблюдает за этим со стороны, понимают, что мы всего лишь притворяемся, что не видим.

И вот теперь да, Луиш-Бернарду просто застыл на месте. Сердце его выпрыгивало из груди. «Надо кончать с этим, надо спросить его напрямую, что он хочет этим сказать. Заставить его сказать. И быть готовым к последствиям», — думал он. Однако вслух он произнес всего лишь:

— Не знаю, о какой постановке вы говорите…

— Слушайте, ну вот это сумасшествие с подготовкой к визиту принца, которым охвачен весь остров, и инициатором которого, как все говорят, были вы, — оно-то для чего? Не иначе, как все это предназначено для того, чтобы выкупать Его Высочество во всенародной славе и верноподданнической преданности, с вытекающими отсюда политическими последствиями, так сказать, для внутреннего и внешнего употребления. Или я ошибаюсь?

«Кажется, ложная тревога. Или же Дэвид решил пока отложить появившуюся возможность в сторону?» — Луиш-Бернарду глубоко вздохнул:

— А, собственно, что в этом плохого? Разве другие правительства не так поступают? Для чего же тогда служат государственные визиты, здесь, да и во всем мире?

— Согласен. Но я спрашиваю, я хотел бы знать, какова моя роль в этой постановке, в этой грандиозной демонстрации суверенитета, сценой для которой становится Сан-Томе?

— Да не знаю я, какова ваша роль! Это ваше личное дело. Я лишь ограничусь, в соответствии с инструкциями министра, тем, что обеспечу вам все протокольные привилегии в соответствии с вашей должностью. То есть, речь идет о том, что за столом на банкете в губернаторском дворце вечером в день приезда делегации вам будет зарезервировано место рядом с принцем. Вы удовлетворены?

— Нет, Луиш, вы опять не о том. Я не хочу знать, где я буду сидеть за столом. Меня это не волнует. Зная меня, вы должны это понимать. Меня волнует, ждут ли от меня, что я, сидя за столом, буду громко хлопать в ладоши, а потом отправлю в Лондон телеграмму, где будет сказано, что визит принца был с восторгом воспринят всем местным населением.

— Дэвид, скажите мне конкретно, чего вы хотите?

— Ничего. — Дэвид встал и направился к двери. — Я предоставляю вам и вашей интуиции возможность об этом догадаться…

— Дэвид! — Луиш-Бернарду тоже встал. — Я спрашиваю вас искренне и как друг: скажите, чего вы хотите!

— Как друг — ничего. Я не прошу вас об одолжении, в этой ситуации это было бы смешно. Я обращаюсь к губернатору: вы губернатор, вы знаете, какова моя миссия здесь, вы знаете, по каким причинам я здесь нахожусь и какие политические соображения разделяют наши страны в том, что касается Сан-Томе. Сюда приезжают Наследный принц и министр, отвечающий за вашу политику. И теперь как губернатор подумайте, какая роль и какие действия, если они предполагаются, отводятся мне в этих обстоятельствах. И более ничего.

Он вышел, тихо закрыв за собой дверь. Луиш-Бернарду отметил, что он даже не простился. Определенно, что-то в поведении Дэвида изменилось. Луиш-Бернарду с сожалением подумал, даже почувствовал, что он прав. И это не касается только Энн. Было что-то еще, и в этом «еще» Дэвид продолжал оставаться правым.

* * *

Судно «Африка» вышло из лиссабонского порта первого июля. Как и предполагалось, на борту его находилась делегация Наследного принца и министра Заморских территорий, отбывавшая с визитом в африканские колонии. Прибытие на Сан-Томе ожидалось чуть менее, чем через две недели. Запустив процесс подготовки к праздничной встрече в столице острова, Луиш-Бернарду съездил с инспекцией в три хозяйства, которые собиралась посетить королевская делегация. Он также позаботился об организации в день приезда банкета на двести персон в губернаторском дворце. Предстояло тщательно продумать, как будут расставлены столы, дабы никого не обидеть. Другой задачей было договориться с Себаштьяном обо всех деталях размещения и ночевки принца в губернаторском дворце. Поскольку в их распоряжении были три спальни, было решено, что Дон Луиш-Филипе остановится в главной из них, той, которую в свое время занимал Жуан. Офицеру по особым поручениям, первому лейтенанту флота маркизу де-Лаврадиу будет предложено разместиться в спальне Луиша-Бернарду, а флигель-адъютант принца поселится в третьей комнате. Сам губернатор на все это время переедет на первый этаж, где в его кабинете ему поставят обычную кровать. Таким образом, он будет всегда неподалеку, на случай, если произойдет что-нибудь непредвиденное.

Время теперь шло очень быстро. Дэвид был прав, Луиш-Бернарду замыкал на себя общее руководство и все детали того, что его друг называл «постановкой». Он предчувствовал, что от ее успеха будет во многом зависеть то, насколько свободно он сможет маневрировать в разговоре с министром и с сыном Дона Карлуша. Его волновало не столько его будущее как губернатора, сколько возможность успешно завершить свою миссию, сохранив свой авторитет и честное имя. Он уже отдал Сан-Томе и Принсипи семнадцать месяцев своей жизни, и все это будет иметь смысл лишь при условии, что это время не окажется потерянным впустую, если по его возвращении никто не сможет обвинить его ни в том, что он поступился принципами, ни в том, что он действовал против интересов своей страны. Принцы да и все облеченные властью любят аплодисменты толпы. И он предоставит им эту возможность, чтобы потом получить от них подтверждение своих полномочий и легитимности. В противном случае, как говорится, разойдемся красиво, ищите себе другого. Жуан был прав в своем письме: это редчайший шанс, который не стоит упускать.

119