Экватор - Страница 37

Предназначенная для него шлюпка, украшенная цветочными гирляндами, пришвартовалась к «Заиру». На борту корабля все ждали его действий. Твердым шагом он направился к дверцам командной рубки, где его уже ожидал капитан.

— Моя миссия на этом закончена. Теперь вы сами.

— Вы не сойдете на берег?

— Нет. Мы пробудем здесь всего пару часов. Я хорошо знаю остров. Займусь лучше тем, что приведу в порядок свою писанину.

— Ну, тогда прощайте, капитан. Спасибо за вашу заботу и внимание.

— Для меня это было большое удовольствие, доктор. А вам — удачи, она вам понадобится. — Луиш-Бернарду попрощался с капитаном крепким рукопожатием и спустился по трапу «Заира», стараясь удерживать равновесие наиболее достойным образом.

Как только он ступил на землю, к нему тут же приблизился невысокого роста субъект в черном костюме и жилете, в галстуке и белой рубашке, с проступившими на воротнике капельками пота. На вид ему было лет сорок с небольшим. Он представился как Агоштинью де-Жезуш-Жуниор, представитель правительства, что здесь означает секретарь губернатора. Четырнадцать лет на Сан-Томе и, «вместе с Вами, Ваше Превосходительство, при четвертом губернаторе, которому имею честь служить». Он источал пот, уважение, усталость и выглядел вполне приспособившимся к местным условиям, будучи, по всей видимости, из тех соотечественников, которые ехали в Африку, ведомые честолюбивыми планами. Однако здесь всё их некогда пылкое честолюбие обретало домашний вид, а планы и мечты оставались разве что в бегающем взгляде, давно смирившимся с невозможным расстоянием, отделяющим их от родины. Такие «агоштинью», как правило, из Африки уже никогда не возвращались.

Он же представил Луишу-Бернарду остальных ожидавших его сограждан, которые выстроились в ряд в соответствии с их административной значимостью. Похоже было, что они представляли собой полный состав местной администрации: вице-губернатор острова Принсипи, молодой человек лет тридцати, Антониу Виейра, несколько нервный, но вполне симпатичный; главный викарий Сан-Томе и Принсипи, монсеньор Жузе Аталайя, в соответствии с иерархией, находящийся в подчинении епископа Луанды, одетый по этому случаю в белую сутану, с влажной рукой и хитрым лисьим взглядом; Жерониму Карвалью Силва, председатель муниципального совета Сан-Томе согласно назначению министра по заморским делам, лысый, как яйцо, усердный и старательный, «что Вашему Превосходительству будет угодно»; майор артиллерии Бенжамин даж-Невеш, командующий военным гарнизоном Сан-Томе и Принсипи капитан Жузе Валадаш Дуарте, капитан Жузе Ароука, второй офицер и командующий Гвардией; главный куратор Сан-Томе и Принсипи, официальный представитель черных наемных работников на плантациях, влиятельный Жерману-Андре Валенте, худой, как сухая ветка, со спрятанными от собеседника глазами и с полудюжиной тщательно продуманных слов приветствия. Луиш-Бернарду прямо взглянул на него, но тот остался таким же нейтрально безучастным, сделав вид, что рассматривает что-то за спиной стоящего перед ним нового губернатора. Далее следовали уполномоченный по вопросам здравоохранения, молодой человек лет чуть больше двадцати, с нездоровым видом, скорее всего, присланный сюда на стажировку из Лиссабона; председатель суда, доктор Анселму де-Соуза Тейшейра, по контрасту с предыдущим, довольно приветливый пятидесятилетний мужчина; представитель главного прокурора, доктор Жуан Патрисиу, с пожелтевшим, изъеденным оспой лицом, а также два островных адвоката: пожилой Сежизмунду Бруту да-Силва, исполняющий обязанности нотариуса, делопроизводителя реестра актов гражданского состояния, недвижимости, а также, довольно часто, и всего прочего, — и его довольно экстравагантная противоположность, адвокат по судебным тяжбам, обладатель причудливого имени доктор Ланселоте да Торре-и-ду-Лагу. Он был облачен в фантастический салатного цвета костюм с сиреневым галстуком и малиновую соломенную шляпу.

После того, как список официальных лиц иссяк, последовало дефиле представителей гражданского общества: президент Ассоциации коммерсантов Сан-Томе, владелец аптеки «Фария», самого популярного торгового учреждения города, острова и всей колонии сеньор Антонио-Мария Фария, с ним еще пара-тройка коммерсантов средней руки, двое врачей, инженер по строительству и гидравлическим работам, двое священников и, наконец, дюжина управляющих наиболее важных плантаций острова, чьих имен Луиш-Бернарду уже не расслышал. «Добро пожаловать, сеньор губернатор», «Очень рад», «Желаем успехов, сеньор губернатор», «Пусть Сан-Томе принесет вам удачу» — примерно так каждый приветствовал его. Некоторые были вполне искренни, другие всего лишь проявляли любопытство, от третьих, возможно, даже исходило недоверие. Однако Луиш-Бернарду благодарил всех без разбора и одинаково, пытаясь сосредоточиться на невозможной задаче запомнить все звучавшие имена и связать их с соответствующими им лицами и занимаемыми должностями.

Официальные представления длились добрых полчаса, и все это время приходилось стоять на полуденном солнцепеке. Потом военный оркестр сыграл государственный гимн, и начался военный парад, проведенный двумя подразделениями по восемьдесят человек каждое, одно укомплектованное солдатами из метрополии, другое — из местных новобранцев, под командованием прапорщика и возглавляемые двумя сержантами из метрополии.

Луиш-Бернарду ощущал, что пот с него теперь уже течет ручьями, от головы к шее и по груди вниз. Рубашка давно прилипла к спине, а кремового цвета пиджак из шерсти альпака, сшитый по заказу в Лондоне, на Сэвил-роу, успел потерять значительную долю своей утонченной элегантности и эффекта, который был призван произвести. Он чувствовал себя измученным, наполовину пьяным от запаха окружавшей его зелени, что делало воздух еще более тяжелым и влажным. Не понимая, что последует дальше, он лишь опасался, что может упасть в обморок, прямо здесь, посреди улицы, в этот столь невероятно важный для него момент.