Экватор - Страница 68

В Бангалоре английское представительство выглядело настоящим посольством на союзнической территории: в сферу его компетенции входило, в первую очередь, поддержание лояльности махараджи, щедрая забота об удовлетворении финансовых потребностей администрации раджи. Предметом внимания были также его добрососедские отношения с ближайшим к нему правителем, дабы избежать развязывания заразных по своей природе братоубийственных войн, которыми так «славилась» индийская земля и которые сильно затрудняли процесс управления территориями. И, наконец, никуда было не деться от первостепенной задачи, стоящей перед каждым образцовым колонизатором: пробуждать у махараджей и их придворных интерес к ценностям английской нации и цивилизации, а именно — к некоему подобию непредвзятой справедливости, к субординации и подчинению конвенциональным законам; насаждать систему английского образования, с большим количеством уроков истории и географии, с портретами «жестокой, но справедливой» королевы Виктории в каждой классной комнате, и, наконец, культивировать любовь к таким, по сути, глубоко тоскливым видам спорта, как поло и крикет. В ответ на исполнение этих условий Англия закрывала глаза на практику местных законов и обычаев, если только речь не шла о спорных ситуациях, в которые были вовлечены английские подданные. Являясь расистами, как и французы в Пондишери, англичане зато были либералами в религиозных делах, не слишком увлекаясь абсурдными намерениями подвергнуть христианизации всю Индию, как, например, португальцы в Гоа. В качестве благодарности за верность и щедрость в отношении Британской короны, которые, тем не менее, нуждались в постоянных проверках и подтверждениях, время от времени, метрополия также награждала титулом Сэр или Крестом Виктории какого-нибудь махараджу, имевшего к тому времени уже, казалось, всё, что только можно купить за деньги.

Дэвид провел три года в Бангалоре. Там он убил двух тигров во время охоты, организованной местным махараджей, не говоря уже о бесчисленном количестве мелкой дичи — всё это при помощи пары верных ружей James Purdy, купленных им с рук у помощника командира королевских стрелков. Кроме этого, он побывал чемпионом штата по игре в поло, в составе смешанной британско-индусской команды, на лошадях, предоставленных бангалорской конюшней махараджи, а также — не без помощи выделенных из его гарема девушек — испробовал на собственном опыте, следуя принятым среди сотрудников миссии традициям, возможности практического исполнения некоторых из невероятных сексуальных поз, изображенных на стенах местных храмов. Объездив штат вдоль и поперек, везде, где бывал, он распространял принципы старого, доброго, сбалансированного и заслуживающего доверие британского правосудия. Его обожание Индии все это время только нарастало. Вместе с ним росло и ширилось его восхищение умелым ведением дел и решением задач в колониях со стороны британской администрации. По завершении данной миссии его прилежная служба, знание языка и местной среды, а также его амбиции молодого специалиста были замечены руководством и соответствующим образом отражены во внутренних отчетах. В результате всего этого он был вызван в Дели для работы в центральном аппарате вице-короля, в департаменте по связям с автономными княжествами.

Поначалу работа в Дели смертельно раздражала его. Оказавшись привязанным к кабинету и официальным приемам махараджей, он чувствовал нехватку всего того, что у него было в Бангалоре: охоты, приключений, лагерей с ночевками посреди джунглей, разговоров с мудрыми деревенскими старцами, сексуальных оргий с наложницами махараджи, то есть, всего того, что предполагает прямое использование имевшихся у него власти и влияния. Однако потом его начали посылать в командировки по княжествам с миссией, представлявшей собой нечто среднее между дипломатией и шпионажем. И тогда его наблюдательность и способность предвидеть развитие ситуации чрезвычайно пригодились. Кроме того, они были должным образом оценены и начали приниматься во внимание на все более высоком уровне, включая аппарат вице-короля. Это дало Дэвиду фантастическую возможность путешествовать, практически, по всей Индии. Поездки длились иногда по пять-шесть недель. Перемещаться приходилось на поезде, корабле, на верблюдах, слонах и лошадях. Везде, куда он прибывал, его воспринимали как представителя, как голос самого вице-короля, который, в свою очередь, был голосом королевы и, следовательно, всей Британской империи. Он вел себя одинаково естественно на светском приеме или в джунглях, за игрой в поло и во время охоты на тигра, в клубе английских сотрудников колонии или в дискуссиях на хинди с туземным руководством. Дэвид принадлежал к той редкой породе англичан из Империи, которые легко смешивались с окружавшей его компанией, продолжая осознавать свое имперское превосходство, однако оставались при этом внимательными и уважительными к местным обычаям. Если любимым у махараджи было блюдо из змей, он ел его вместе с ним с такой же радостью, как если бы это был пудинг или куропатка, поданная в отеле Raffles; если кто-то из местных сановников привычно извергал из себя еду за столом после обеда, он участвовал в этом процессе на пару с ним, легко и непринужденно, как джентльмен, набивающий табаком свою трубку в клубе в Хэмпстеде. Когда махараджа Бхаратпура пригласил его присутствовать на казни одного бедняги, занимавшегося разбоем на дорогах и приговоренного за это к повешению, он пришел, не выдав своих эмоций перед улюлюкавшей толпой и не подав виду, что делал это не по своей воле. Благодаря своему начальнику в Бангалоре, с самого начала пребывания в Индии Дэвид усвоил одну максиму, которую потом сделал частью своего персонального кодекса поведения: «Наша задача не в том, чтобы изменить Индию, а в том, чтобы управлять ею». Этот его взгляд на страну, его философия, способность понять суть вещей и их перспективу, выраженная эпистолярно в форме отчетов центральному правительству, не проходили незамеченными, ценились и даже приводились остальным в качестве примера. Уже в 29 лет Дэвид Джемисон был уважаем, и его имя часто упоминалось обитателями Дели и уверенно циркулировало в ближнем круге вице-короля. В воздухе витала перспектива более высоких полетов, и он чувствовал это. Дэвид смотрел на карту этой огромной территории и слышал, как весь континент кипит жизнью, трагедиями, приключениями, требующими урегулирования конфликтами, готовящимися к принятию ключевыми решениями, сложнейшими задачами, которые еще нужно решить, и славой, которая ждет своих героев. Ему казалось, что все это пульсирует, содрогается и вот-вот взорвется. Иногда он ловил себя на мысли, что хочет буквально поглотить эту карту — всю Индию, целиком.