Экватор - Страница 74

Когда стиль его работы и авторитет окончательно утвердились, когда правительство штата начало подчиняться известным установленным правилам, обязательным к исполнению для всех и каждого, когда непредвиденные события и чрезвычайные ситуации стали — почти что — решаться сами собою, Дэвид начал позволять себе передышки и чуть большую отстраненность от дел.

* * *

Никогда прежде не существовала и, наверное, не имеет сегодня других мировых аналогов столь необычная каста, к каковой относятся индийские князья. Идет ли речь об индусах — махараджах и раджах, или мусульманах — низамах или навабах. Каждая из этих каст отличается абсолютной, неслыханной экстравагантностью. В 1900 году низам Хайдарабада, с его шестнадцатью именами и семью титулами, отражающими его благородное происхождение, считался самым богатым и самым жадным человеком на свете. Он управлял страной в пятнадцать миллионов подданных, из которых только два миллиона были, как и он, мусульманами. Среди его сказочных и всегда скрывавшихся от посторонних глаз богатств числился «Кохинур», фантастический бриллиант в двести восемьдесят каратов, украшавший ранее тюрбан индийского правителя из династии Великих Моголов. Кроме этого у низама было двадцать два столовых сервиза на двести персон каждый, в том числе, два из серебра и один из цельного золота, хотя сам он редко давал больше одного банкета в год и предпочитал есть, сидя на полу, из обычной латунной посуды. Его персональный туалет был весь отделан золотом, изумрудами, мрамором и рубинами. Сам он при этом редко принимал ванну, экономя воду. Зато у него было собственное войско, которым всегда могли располагать англичане, и поэтому на тунике, которую он не снимал месяцами, красовались Орден Звезды Индии или Превосходнейший орден Британской империи. Сэр Бхупиндер Сингх Великолепный, седьмой махараджа Патиалы не был самым богатым, но, несомненно, самым величественным из индийских князей, с его ростом под метр девяносто и весом в сто сорок килограммов. Каждый день он расправлялся с двадцатью килограммами еды, включая трех куриц за пятичасовым чаепитием, а также с тремя женами из своего гарема, после ужина. Для удовлетворения двух его главных страстей — конного поло и женщин — во дворце махараджи содержались полтысячи чистокровных английских жеребцов и триста пятьдесят наложниц, в услужении у которых находилась целая армия парфюмеров и косметологов для постоянного поддержания их в аппетитной форме для взыскательного и прожорливого Сэра Бупхиндера. Кроме этого, он располагал штатом личных специалистов в области афродизиаков, дабы всегда быть в состоянии справиться со своими столь непростыми задачами. По мере того, как он становился старше, махараджа прошел через огромное количество диет, предназначенных для стимулирования его сексуального тонуса: концентраты из золота и серебра, специи, мозги только что обезглавленной обезьяны и даже радиоволны. В конце концов Его Высочество закончил свои дни, умерев от самой трудно излечимой из всех смертельных болезней — от тоски.

Махараджа Майсура тоже жил, будучи одержимым своей эрекцией. Согласно легенде, его власти и авторитету среди подданных во многом способствовали его возможности в этой области, и раз в году, во время традиционного праздника, проводимого в княжестве, сидя на слоне, он демонстрировал своему народу себя и свое эрегированное достоинство. Он также прибегал к разного рода афродизиакам, рекомендованным ему экспертами. Разорился он после того, как доверился одному шарлатану, который убедил его в том, что лучшим средством для эрекции является алмазная пыль. Его Высочество растратил всю казну, заваривая себе алмазные чаи во благо своего смотрящего вверх скипетра. Махараджа Гвалиора, в свою очередь, был помешан на охоте. Первого своего тигра он убил в восемь лет и с тех пор не останавливался на достигнутом. К сорока годам число убитых им животных достигло тысячи четырехсот, и их шкуры можно было встретить в каждом из помещений его дворца. Когда появились паровозы, он и другие князья его касты превратили это изобретение европейцев в очаровательный аттракцион. Кто-то заказывал себе в Бирмингеме вагоны, отделанные французским бархатом, красным деревом на английский манер или люстрами в венецианском стиле — и все это только ради того, чтобы проехать по железной дороге расстояние, равное трем километрам, от дворца до зимней резиденции. Самый большой фантазер по части транспортных средств, раджа Дхенканала построил в своем княжестве железнодорожную ветку длиной в двести километров, которая имела одну особенность: рельсы этой дороги были из серебра. Поэтому все войско раджи денно и нощно дежурило вдоль дороги, чтобы сохранять ее целостность. А если снова вспомнить махараджу Гвалиора, то стоит сказать, что он придумал, наоборот, самую короткую и самую необычную железную дорогу во всей Индии. По ее, также цельно-серебряным, рельсам, от буфетной до обеденного зала, через специальный пролом в стене, курсировал миниатюрный паровозик. Впереди, в качестве машиниста сидел сам хозяин дворца, который вел состав вдоль большого длинного стола, гудя, зажигая габаритные огни и останавливаясь рядом с каждым из гостей, позволяя им обслуживать себя — в вагоне-виски, вагоне-портвейне, в вагоне с мадерой или табаком.

По сравнению со всеми этими самодержцами, а также со многими другими, управлявшими огромными автономными территориями Индии, Нарайан Сингх, раджа Гоалпара был скромным князем довольно скромного княжества. От отца он унаследовал любовь к охоте, к роскоши и женщинам, однако все это не было отмечено особыми излишествами, а, скорее, выглядело сдержанным и изящным, вписываясь в стилистику человека, обремененного университетским — оксфордским — образованием и рожденного матерью-француженкой. С ней он проводил лето на Лазурном берегу, в то время как его отец оставался в Ассаме, охотясь на тигров и жадно потребляя наложниц из своего не слишком скрываемого от посторонних глаз гарема.